Ничего святого 3 - Дмитрий Дегтярев

– Мои действия продиктованы не собственными хотелками, а необходимостью защищать Святой Престол. Ты даже не представляешь насколько могущественный враг с которым мы столкнулись.

– Разве? Напротив. Я всё понимаю. Всё прекрасно понимаю. Наш враг – ваш собрат, Красс. – Хуан указал пальцем на инквизитора. – И вы пытаетесь сделать всё возможное и в конкретно данном случае даже невозможное для защиты своей Конгрегации. Это даже вызывает какое-то уважение. Вот только не смей мне втирать пафосную чушь про защиту Церкви, Папы и Империи, когда на деле речь идёт о мелочном прикрытии собственной жопы.

Стоящий в паре метрах от него коллега, прекрасно слышащий их диалог, ойкнул. Хуан сам оторопел от собственной дерзости. Так с инквизиторами никто не разговаривал. Тем более на службе. Тем более прилюдно.

Тёмно-карие, почти чёрные глаза Красса несколько долгих секунд пристально всматривались в лицо безопасника. Хуану стало не по себе от такого взгляда. Обычно он мог прочитать по глазам мысли или эмоции собеседника. Но не тут. В глазах инквизитора читалась лишь всепоглощающая пустота. Хотелось убежать, спрятаться, укрыться толстым покрывалом – сделать что угодно, лишь бы избавиться от засасывающих зрачков.

Пабло отвернулся обратно к центральному монитору, куда по-прежнему выводили картинку с камер наружной группы. Коллега Хуана шумно выдохнул. Сам секретный спецагент незаметным для остальных движением вытер вспотевшие ладони о брюки. Кажется пронесло. На будущее, лучше так не рисковать. При всей неприязни к Пабло Крассу, тот всё ещё остаётся инквизитором, а значит имеет куда больше власти, чем специальный агент службы Имперской Безопасности. Пусть даже с приставкой «секретный». И не учитывать эту данность – значит быть глупцом на уровне сатаны. Хуан же себя таковым не считал. По крайней мере, до текущей минуты. Теперь пришлось задуматься…

Священная Католическая Империя.

Рим.

В пяти кварталах от представительства Империи Туран.

Район святого апостола Петра.

17:50.

Иезекииль зашёл внутрь квартиры и закрыл дверь на щеколду. Он специально не стал возвращаться Постоялый Дом «Vita». Для того имелось несколько причин. Основная – там его легко отследить. Сейчас же, когда на руках имеется ценнейший документ необходимо соблюдать максимальную осторожность. Статус инквизитора автоматом наделяет своего носителя неприкосновенностью. Но даже она перестаёт быть преградой для охотников за манускриптом. Убитый в Дамаске инквизитор Карлос Фернандес тому подтверждение. Убили его как раз желающие заполучить древний документ. Документ, что сейчас находился в его кейсе.

Почти с минуту Иезекииль стоял в прихожей, раздумывая над дальнейшими шагами. Потом прошёл в комнату, положил кожаный чемодан на кровать, набрал код на замке, открыл и достал оттуда папку бледно-жёлтого цвета с выгравированной эмблемой Ордена Ассасинов.

Ладно, посмотрим чем манускрипт настолько ценен, и почему за ним охотятся спецслужбы ведущих государств.

Иезекииль опустился в кресло, открыл папку, осторожными движениями расправил края и начал просматривать древний документ. Текст оказался написан арабским языком. Проблемой другой язык не являлся. Каждого инквизитора ещё в Академии обучали иностранным языкам. Все инквизиторы, помимо универсального в Империи латинского языка, в совершенстве знали арабский, персидский, русский, османский, и различные языки, использующиеся внутри Империи, такие как, испанский, английский, французский и португальский. Без этих знаний, жизненно необходимых для инквизиторской деятельности, инквизитор не мог стать инквизитором.

Приступая к изучению манускрипта, Иезекииль не знал чего ожидать от древнего документа. Вернее, он вообще ничего не ожидал. Однако, по мере прочтения сердце то замирало, то резко увеличивало обороты; по спине то бежали мурашки, то стекали капли пота; ладони то дрожали, то с силой сжимали края манускрипта.

Закончив прочтение, Иезекииль шумно выдохнул, тыльной стороной ладони вытер крупные капли пота со лба, после чего с силой откинулся на спинку кресла. Та жалобно скрипнула, выражая протест такому обращению.

Матерь Божья…

Святой Педро…

Дьявол…

Теперь он понимал почему ради обладания манускриптом не останавливала даже неприкосновенность инквизитора. Да что уж там… Ради него вполне могли начинаться войны. Возможно, когда-то и начинались…

Теперь картинка сложилась. Всё сразу встало на свои места. В том числе и желание Совета Ордена заполучить документ себе. Обладатель манускрипта автоматически получает невероятную власть в свои руки. С помощью неё он сможет шантажировать, как Святой Престол, так и исламских лидеров. Сейчас же манускрипт у него в руках. Он – инквизитор первого ранга и по совместительству глава контртеррористического подразделения Конгрегации в Мериде, Иезекииль де Альвардо теперь обладает невероятной, едва ли не божественной, как бы кощунственно это не звучало, властью. Манускрипт казалось обжигал руки. Иезекииль даже отложил его на прикроватный столик, слева от кресла.

Документ… вернее документы – а помимо самого манускрипта в папке имелись ещё два второстепенных, но не мнее значимых документа – полностью менял картину мироздания.

Манускрипт, представлял собой пергаментный лист с текстом разделённым на две половины. Вверху текст на арабском, внизу на латинском. Суть текста в зависимости от языка не менялась. По сути внизу попросту располагался перевод верхнего текста. Ну, или наоборот, учитывая автора документа. А автором являлся Папа. Папа святой Бонифаций lV, если быть точным. О том свидетельствовала дата документа, подпись «епископ, слуга слуг Божьих», и свинцовая печать с именем папы на одной стороне и ликами апостолов Петра и Павла на другой. Плюс достоверность документа подтверждали второстепенные записки, приложенные к манускрипту в папке. В частности письмо святого Педро Николаса, где он ссылается на этот манускрипт, нисколько не сомневаясь в его подлинности. Скорее наоборот, оперируя им.

Им…

Иезекииль с опаской покосился в сторону лежащего на прикроватной тумбе документа. Манускрипт, по всем признакам являющийся секретной папской буллой, де-факто обнулял христианство, как религию. То есть, абсолютно всей основы Церкви на деле не существовало. Святой Престол не являлся ни Престолом, ни тем более Святым. Фундаментом веры миллиардов людей была ложь.

Секретное папское послание являлось письмом святого Бонифация lV пророку Мухаммеду. Ну, как пророку и, как Мухаммеду… Из письма следовало, что не было никакого пророка Мухаммеда. Мухаммедом выступал воспитанник одного из монастырей. Он, под присмотром монахов, своей матери Хадиджы – богатой арабки, преданной лично Папе, и её двоюродного брата Варака, так же истового католика, с детства воспитывался для одной-единственной миссии. Миссия заключалась в создании ещё одной монотеистической религии, для конкуренции иудаизму. Религии, приближённой по своей сути к христианству. Религии, даже более правдивой в своём основании, чем христианство. Как только Бонифаций занял папский престол, он дал своё полное благословение на начало деятельности «пророка». Несколько лет шла подготовка почвы, а в 613 году воспитанник монастыря начал публичную проповедь, говоря о видениях от ангела Джибрила и о миссии, как посланника от Аллаха. Все тексты Корана разрабатывались учёными монахами в секретном монастыре, затем проверялись лично Папой, после передавались «пророку», а уже он провозглашал их своим последователям. Вот почему Коран создавался постепенно – методички выдавались не сразу.

Казалось бы, обнародование манускрипта нанесёт страшнейший урон заклятому врагу Священной Католической Империи – Халифату. Ведь если станет известно об искусственном сотворении ислама в недрах католической церкви, режим халифа падёт, а вместе с ним весь Халифат. Значит, особенно в условиях текущей войны, Святому Престолу крайне важно заполучить манускрипт. Вот только имелся один нюанс: манускрипт нёс в себе угрозу и для Святого Престола. Причём угрозу ни разу не меньшую, а возможно даже большую, чем для исламского мира.

Иезекииль взял древний документ в руки. Ему захотелось снова перечитать вторую часть манускрипта. Может он не так понял содержимое? Может ему показалось? Может он вообще спит? Инквизитор ущипнул себя за шею. Больно. Значит не спит.

Дьявол!

Папирусная бумага вновь обожгла руки. Иезекииль понимал, дело в восприятии – в реальности бумага, как бумага; её температура ничем не отличается от комнатной. И всё же, руки жгло. Вплоть до физической боли.

Так, где эта часть…

Нет, не то…

Нет…

Вот оно!

Иезекииль протёр